Это трудно понять, я знаю. Но этот компьютер способен моделировать целые вселенные. Ты даже не представляешь, какие чудесные имитации он производит. Люди всегда будут нуждаться в этом, как и в самих компьютерах. Этот им точно не нужен. Данло, не отвечая, смотрел на небо. Они наверняка боятся, что этот наш бог будет самым крупным в галактике и положит начало хакариаде, которую они не смогут остановить. И поэтому нам придется его разобрать.
В пищу новой золотой жизни, которая, как щит, прикроет нас от радиации сверхновых. Я уж испугался, что ты захочешь сохранить его, чтобы погрозить кулаком небесам и сразиться с самими богами. Данло улыбнулся этой сочной метафоре. Да разве такое возможно? Только начинаю видеть понастоящему. И как каждый из них пытается обойти препоны, которые ставят ему другие. Ято уж точно не знаю. Данло улыбнулся грустно и сострадательно, но и свирепо тоже с хищностью белой талло, высматривающей добычу в небе. Придет время, и мы уничтожим его целиком.
Ты да я, и триллионы таких же, как мы с тобой. И каким же это образом? Данло, чтобы сжечь хоть немного дикой энергии, воспламеняющей его нервы, прошелся по комнате и остановился у окна. Многие хотели бы отменить ее, если б могли. Я бы хотел того же. А что, если отменить его невозможно? Можно хотя бы помешать его распространению. Данло, грустно улыбаясь, покачал головой. Можно убить людей, но не их веру. Многие все еще готовы убивать, лишь бы истребить рингизм на корню.
Все, кто мечтает о рингизме, каким он мог бы быть и каким он еще, возможно, станет. И таких звезд сто триллионов в одной только нашей галактике. Странно, сияя глазами, сказал он, но из этой войны еще выйдет нечто благословенное, хаяла.
Мы используем рингизм для создания новой человеческой расы. Отец был всетаки прав. Что же это за тайна? И никаких трансцендентальных тайн в этой хваленой наследственной памяти не нашел. Что же это в таком случае? Сознательное развитие вселенной, первопричина ее бытия.
Мы только это благословенное сознание, не больше и не меньше. Мы свет внутри света, который составляет атомы наших тел. Мы огонь, клубящийся в глубине звезд и оживляющий все сущее. Есть вещи, о которых можно говорить только так. Ну а я к мистике всегда относился с подозрением.
