Именно палочки обеспечивают человеку способность видеть в темноте, и звезды поэтому кажутся ему белыми, как снег. Как странно всетаки быть живым! Как удивительно, что он вообще способен чтото видеть, не говоря уж об этих огнях, заполнивших всю вселенную, чтобы поразить его своей красотой. С тех пор ранним вечером каждого дня тысячи людей выходили на улицы, чтобы поглядеть на небесное чудо. Данло с его пустынного берега открывалось то же самое зрелище. Планета поворачивала свой ледяной лик к востоку, и сверхновая поднималась на небо. Мерцающие золотые завесы спускались от верхних слоев атмосферы до самых льдов. Мы тут еще долго пробудем? Бардо снова показал на небо. Твердь говорила мне почти то же самое.
Я только не думал, что это будет так красиво. Не могу поверить, что это правда был он. И что его нет больше. Данло, повернувшись к нему, медленно кивнул. Мне без него тоскливо. Такая уж у меня проклятая судьба потерять лучшего дважды. В жестокой вселенной мы живем, правда? Порой мне кажется, что все становится только хуже.
Данло вдохнул в себя обжигающехолодный воздух. Все идет так, как должно быть. Не знаешь ли, что он имел в виду? А мне можешь сказать? Он смотрел сквозь ночь на золотые обручи света, опоясывающие мир. Видел огромные богоподобные существа, оборачивающиеся вокруг планеты, как легкие корабли. Он видел все это не только глазами, но и более глубоким зрением, для которого у него не было имени. Они открыли способ пользоваться космической энергией в боевых целях и направили ее через много световых лет в самый центр враждебного бога. Собственно говоря, они сами же и создали это непостижимое оружие. Чтобы сплести столь плотные пучки энергии, им пришлось концентрировать материю в бесконечно малых частях пространства. Отдельные порции материи несколько фунтов воздуха или пыли шли на изготовление более мелкого, но столь же страшного оружия. Когда же золотые боги, производя крупное оружие, пытались втиснуть двадцать пять фунтов материи в частицу меньше протона, побочным продуктом этой их деятельности явилось чудо.
Они, в сущности, создали целую вселенную, которая впоследствии будет наполнена звездными галактиками, да не одну, а много вселенных. Ведь эти куски сконцентрированной энергоматерии те, которые не превращались попросту в черные дыры, начали расширяться с поразительной быстротой. Они, как золотые пузыри, раздувались все больше и больше. И каждый раз, когда один из бесконечно малых пузырьков удваивался в объеме, количество позитивной энергоматерии тоже удваивалось. Все эти удвоения происходили по экспоненте, с невероятной скоростью, производя страшные искривления в пространствевремени. В триллионную долю триллионной доли секунды один из пузырьков отделялся от реального пространства и становился зачатком отдельной вселенной. Затем начались взрывы, тысячи и тысячи взрывов, порождающих огонь и свет. Ведь каждая вселенная, расширяясь, создавала свое пространство, свою материю и энергию, свои возможности будущего создания знакомства без регистрации серьезные отношения галактик.
Это было чудо созидания, чудо самой вселенной. Кто бы мог подумать, что во вселенной столько возможностей? Но войны, которые вызовет подобное событие, породят новые миллиарды миллиардов вселенных взамен одной погибшей. И во всех этих вселенных разовьются звезды, и планеты, и собственная жизнь. Жизнь всегда накапливает в себе новую жизнь и становится все огромнее и сложнее.
Живые существа создают ходы под снегом и песни, летящие к звездам, легкие корабли и мед, жемчуг, и стихи, и компьютеры, создающие собственные вселенные с особого рода жизнью. Жизнь клубится, пульсирует и складывается в прекрасные узоры на просторах космоса. Солнца и луны пылают диким огнем жизни, и фотоны пляшут в световых реках, струящихся от звезды к звезде. Жизнь, как бесконечный цветок, раскрывается в нашу вселенную и во все возможные вселенные, затрагивая всю материю, все пространство, все время своими золотыми лепестками и своим ароматом. Все становится глубже и глубже, ярче и ярче, как звезда, наливающаяся беспредельной яркости светом. Ято прямо весь посинел. Лепесточек твоего бесконечного цветка замерзает и скоро погибнет, если мы не уберемся отсюда. Не пойти ли нам куданибудь, где подают кофе и вкусную горячую еду? Еще чутьчуть, и пойдем. Но невидимая птица снова подала голос, и ей, что было совсем уж удивительно, откликнулась другая, гораздо ближе.
